Достижение духа, а не тела и обстоятельств

Выдержки из главы 2 The meaning of Mountains (Значение гор) 35-69 стр.

Японка первой из женщин мира вступила на вершину Эвереста в 1975 году. Кажется, что человек, способный на такой спортивный подвиг, должен обладать какими-то сверхспособностями, недоступными другим. Или быть полностью здоровым, обеспеченным и успешным, чтобы ему ничего не мешало в достижении цели покорения вершины? Но нет. История Табэй — тому подтверждение!

Знали ли вы о том, что Дзюнко покорила Эверест спустя всего несколько дней, как их команду накрыло лавиной во втором лагере и они чуть не погибли? Ее муж мог остаться вдовцом, а трехлетняя дочка — сиротой? Да, к моменту штурма ей было, что терять.

Миниатюрная женщина ростом 150 см. и весом 49 кг. Людей, общавшихся с ней, удивляло, как при такой комплекции можно было взойти на Эверест и выполнить программу «Семь Вершин». Сама Табэй оставалась в недоумении, как поверхностно люди смотрят на женщин-альпинисток и пытаются увязать их достижения с определенным типом телосложения.

«Когда люди встречают меня в первый раз, они удивляются моим размерам. Они ожидают, что я буду крупнее, чем есть на самом деле, более подтянутой, крепкой, как борец, например. Поскольку я первая женщина, покорившая Эверест и Семь Вершин, мои достижения приравнивают к определенному типу телосложения. Я улыбаюсь, когда на меня сначала не обращают внимание, а потом приветствуют на вокзале или во время выступления. “Вы действительно Табэй-сан?” — спрашивают они. При росте в пять футов и весе в 49 килограммов я сильно озадачиваю новичков. Обычно разговор начинается с таких вопросов, например, как я ношу такой тяжелый рюкзак или насколько велик объем моих легких. Меня всегда озадачивала одержимость людей внешним видом альпиниста».

Деревенская девочка

Будущая альпинистка родилась в 1939 году в небольшом городке Михару, численность населения которого составляла всего 10 тысяч жителей. Это было красивое место, окруженное зелеными горами, которые покрывали лепестки цветущей сакуры и террасы овощных полей. Доминантой города выступал холм с остатками старых каменных стен исторического замка. Этот холм прозвали Замковой горой. В 4 классе Дзюнко вместе с одноклассниками и учителем, который привил ей любовь к горам, в хорошую погоду бегали сюда на обед, чтобы почитать книжки про путешествия.

Дзюнко выросла в многодетной семье: пять девочек и двое мальчиков. Она вспоминает, что отец был несколько расстроен появлением на свет очередной дочери и не мог дать ей имя в течение нескольких дней. Семья обладала неплохим достатком — родители владели типографией и фермерскими угодьями. Четверо работников типографии и две домработницы проживали вместе с ними в одном доме.   

Дзюнко всегда была маленького роста и в детстве считалась слабым ребенком, несколько раз болела пневмонией. В школе она не показывала успехов в спорте и поэтому не была популярным ребенком. Зато девочка хорошо пела и, если бы не стала альпинисткой, обязательно стала профессиональной певицей. Все изменило знакомство в четвертом классе с учителем Ватанабе-Шунтаро-сэнсэем, который открыл ей чудеса о горах.

«Кто знает, какое занятие в жизни — горы или музыка — было бы для меня более предпочтительным».

Ватанабе-Шунтаро-сэнсэй был популярным учителем. Он много рассказывал о горах, а в хорошую погоду звал детишек на обед на Замковую гору, где продолжал свои увлекательные истории. А потом они отправились на экскурсию на вулкан Насудаке.

«Повсюду вокруг нас шипели залитые серой дыры в земле, в которых у наших ног оживал природный онсен*. Я восхищалась сочетанием тепла, исходящего от источников, и холодных температур (несмотря на то, что было лето) в горах. Воздействие, которое это оказало на меня, на мое тело и кожу, было незабываемым. Это вызвало осознание того, что существует множество вещей в мире, которые мне предстоит открыть. Когда в тот день мы достигли вершины, я почувствовала радость достижения, которую никогда раньше не испытывала».

*Онсен — название горячих источников в Японии, а также зачастую сопутствующей им инфраструктуры туризма.

Здесь же 9-летняя девочка задумалась об альпинизме. В отличие, по крайней мере, от командных видов спорта в нем не было конкуренции. Независимо от того, как медленно ты шел, ты мог достигнуть вершины. Но и заменить тебя никто не мог. Ты нес свою ношу сам. Эти уроки она усвоила до конца своей жизни. Дзюнко не сомневается, что стала опытным альпинистом благодаря встрече в четвертом классе со своим учителем Ватанабе. Многими годами позже в 1994 году она в знак полной признательности за вклад в ее жизнь пригласила своего 70-летнего сэнсэя в Непал. Табэй заказала вертолет, который помчал их к Эвересту. Ватанабе сидел, раскинув руки, не веря в необъятность горы, прижавшись лицом к окну, как удивленный ребенок с глазами, полными слез.

Городская жизнь

Окончание средней школы далось Дзюнко с трудом. Когда девочка пошла в седьмой класс, от лейкоза умерла ее любимая сестра Чика. Дзюнко из жизнерадостного и спокойного ребенка превратилась в проблемного и агрессивного подростка, который не давал покоя учителям своими выходками.

Особую неприязнь она испытывала к учителю английского языка. В начальной школе этот предмет давался ей легко, но в средней школе Дзюнко перестала выполнять домашние задания. Естественно, на первом экзамене девочка получила низкие оценки. Это ее отрезвило, и она начала каждый вечер заниматься вместе со своим братом-девятиклассником. На следующем тестировании Дзюнко получила высокую оценку, но учитель обвинил ее в списывании. После этого ученица вообще перестала обращать на него внимание: она могла прекрасно справиться и без учителя. Оценивая свое поведение, альпинистка позже сказала: «Оглядываясь назад, я понимаю, что было глупо проявлять жестокость, но полученный опыт научил меня упорству».

Снова, не имея никаких особых способностей к занятию спортом и все еще скорбя по сестре, она обратилась к чтению книг, которые помогли ей закончить среднюю школу. Она жаждала чего-то большего в жизни, но не могла пока понять — чего.

Отец Дзюнко отличался прогрессивными для своего времени взглядами и ожидал, что дочь пойдет в университет. Но японское консервативное общество тогда еще не было готово к массовому потоку женщин-студенток. Информация о возможных вариантах поступления была скудной, и каждый случай был индивидуальным. Папа надеялся, что дочь поступит в высшее учебное заведение недалеко от дома, но Дзюнко хотела уехать в Токио. Ее очень вдохновили рассказы уже побывавших там сестер о местной светской жизни: кафе, концертах и театрах. Дзюнко четко осознавала, что после четырех лет обучения в университете и замужества ей ничего не нужно будет от отца. Следующий свой этап жизни она представляла так: «Я видела себя независимой, умной и популярной женщиной, способной спорить и философствовать о пьесах и тому подобном, а также встретить приятного мужчину, которого она привлекает». В 1959 году в возрасте 20 лет она стала студенткой женского университета Showa в Токио.

Но реальность сильно не совпала с грезами. После переезда Дзюнко стало не по себе. Девушка сильно стеснялась своего сельского происхождения и диалекта. По ее собственным словам, она была застенчивой, нервной и с трудом могла поговорить с кем-либо. В дополнение к этому на нее сильно давила суровая обстановка женского общежития, в котором она проживала. 

«В женском общежитии существовал свой собственный этикет. Войдя, мы преклоняли колени перед залом и приветствовали всех “Gomen asobase” — очень женственный, вежливый, свойственный высшему классу способ извиниться. Эти способы были мне незнакомы. Шесть девочек, с первого по четвертый год обучения, жили вместе в комнате площадью с десять татами*, которая в Японии считалась большой. Мы просыпались в 6 утра, свет выключали в 22:00 вечера и единственными днями, когда нам разрешалось покидать кампус, были среда, суббота и воскресенье — комендантский час начинался в 19:00. Нам требовалось разрешение родителей, чтобы получать письма от мужчин, и только родители или братья и сестры могли забрать нас, чтобы провести с ними вечер вне стен школы. Мы приносили в столовую наши собственные палочки для еды, рассаживались по указанным в соответствии с номером комнаты местам, ждали окончания музыки после молитвы и приступали к трапезе. Строгость нашей общественной жизни никогда не ослабевала».

*Татами — площадь квартиры или помещения в Японии измеряется не привычными метрами или футами, а количеством циновок определенного размера. Стандартный размер одной циновки 90*180 см., что эквивалентно 1,62 м² площади. Соответственно, площадь комнаты в общежитии составляла приблизительно 16 м².

Вынужденная, практически полная тишина царила не только в общежитии, но и в классных комнатах. «Это была суровая обстановка, которая излучала самоконтроль и дисциплину. — пишет Дзюнко. —   Позже, на высоких горных вершинах, я была бы благодарна за то, что овладела этими качествами, но в 20 лет стресс этого места выводил меня из себя». У девушки случился нервный срыв. Врач прописал Дзюнко провести время вдали от города, и девушка уехала на горячие источники неподалеку от родного Михару. Там она каждый день в одиночестве гуляла по лесу и делала записи в дневнике, серьезно рассуждая над тем, чего она хочет в жизни.

В конце концов, она решила окончить университет и вернулась в Токио к середине второго семестра. На этот раз Дзюнко поселилась не в общежитии, а сняла комнату в частном доме. Жизнь казалась более позитивной, и когда друзья пригласили ее в поход, девушка заново открыла для себя любовь к природе. Студентка была в восторге от того, что в окрестностях Токио есть горы. Они сильно отличались от тех гор, которые Дзюнко видела всю свою жизнь. Как и в четвертом классе, к ней снова пришло осознание, что в мире есть много мест, которые она может открыть для себя.

В тот же день по окончании похода она купила путеводитель «Горы вокруг Токио». Листая описание каждого маршрута, Дзюнко с радостью для себя обнаружила, что можно совершать однодневные восхождения, если выехать в район накануне вечером. Теперь необязательно уходить утром и возвращаться вечером. Девушка с воодушевлением планировала все новые и новые восхождения: «Я с трудом могла объяснить, как сильно мне хотелось совершить восхождение и оказаться среди вершин. Скалистый пейзаж стал частью меня».

О своих приключениях она постоянно рассказывала в письмах отцу. Он обычно отвечал ей скупо: «Пешие прогулки полезны для вашего здоровья. Берегите свое здоровье». Когда Дзюнко была на экваторе обучения в университете, его не стало. Погиб в результате несчастного случая. Оплату учебы на себя взяли мать и брат. Девушка потеряла того, кто поддерживал ее, когда она искала свой путь в этом мире.

«С ним я всегда чувствовала себя в безопасности. Трудно было представить, как я перенесу это чувство защищенности на высоты, которые мне еще предстояло покорить. Тем не менее, наставления моего отца проникли в мои годы увлечения горами и стали для меня отличным руководством на всю жизнь: “Будь готов ко всему, чтобы ты не делал”, — всегда говорил он».

Белые горы

«Суровая зимняя обстановка в горах удивила меня — порывы вера, которые почти отрывали мое тело от земли, морозные температуры, от которых немели пальцы рук и ног, и лицо, сложность покрытых льдом поверхностей, на которые мы взбирались, — и я наслаждалась каждым моментом. Я была как ребенок, впервые увидевший прохладную проточную воду. Было удивительно узнать, каково это на самом деле чувствовать холод и страх».

После окончания университета Дзюнко, пройдя жесткий отбор, устроилась на работу редактором в Японское физическое общество на естественнонаучном факультете Токийского университета. Ее работа состояла в редактировании англоязычных статей для 250-страничного журнала. Несмотря на то, что ее зарплаты в 15 тысяч йен едва хватало на аренду комнаты, в которой она жила со времен студенчества, питания и проезда на поезде, девушка была счастлива. Свою оплату труда она считала равной и достойной для сотрудника-женщины.

По мере свыкания с новым образом жизни Дзюнко задумалась о зимних восхождениях: ее манили заснеженные вершины. Она больше не могла посещать студенческий альпинистский клуб и в результате поисков нашла клуб Hakurei, который принимал женщин. Большинство членов этого клуба были скалолазами. Здесь Дзюнко впервые познакомилась с незнакомыми для себя терминами: крюк, карабин, страховка. Девушка также узнала, что существуют разновидности скалолазания и альпинистских стилей, а не только тот один, которым пользовалась она: взойти на вершину и спуститься с нее по тому же маршруту или траверснуть к другому спуску.

«Для меня было новостью, что, как правило, в горах существует несколько маршрутов, и что альпинисты постоянно преодолевают более сложные трассы».

В университетские годы Дзюнко старалась присоединяться к женским группам, она не привыкла заниматься альпинизмом с мужчинами. Но для нее было очевидно, что она пришла в клуб ради альпинизма, а не для знакомства с противоположным полом.

Ее первое занятие с клубом прошло на заливе Harutake. Там она впервые воспользовалась альпинистской веревкой, и этот опыт ей очень понравился. Ее первые снежные занятия прошли на горе Фудзи, а первый зимний поход представлял собой траверс с хребта Toumi на Goryudake. Мечта подняться к белым горам (так она называла заснеженные вершины) сбылась, но было тяжело. Тогда-то девушка впервые примерила на себя 27-килограммовый рюкзак. Вместо того, чтобы наслаждаться пейзажем заветных гор, она постоянно смотрела вниз на следы и вела внутреннюю борьбу с собой. Она была одним из четырех новых членов клуба и очень не хотела ударить в грязь лицом во время своего дебютного выхода.

Ее продолжали звать на другие восхождения. У нее не хватало снаряжения, но ни это, ни политическая обстановка в стране ее не останавливали. Со временем альпинистка стала чувствовать себя более комфортно среди мужчин и могла легко совершать восхождения как с мужчинами, так и с женщинами. В конце концов, как сама пишет Дзюнко, она даже почувствовала себя непринужденно, деля палатку с мужчинами — это казалось естественным занятием в горах, но появившиеся в результате этого слухи сильно ее беспокоили.

«Я была слишком занята, чтобы обращать внимание на предположения, что такой-то и такая-то вместе встречаются, потому что совершают восхождение вместе. Тем не менее, я далеко зашла в своих мечтах о белых горах и могла бы стерпеть подобные сплетни, если бы это означало продолжение восхождения».

Альпинист-наставник

По мере роста в альпинизме Дзюнко стало тесно в клубе Hakurei. К тому же ее беспокоили строгие правила клуба и постоянные сплетни. Как только ее коллега-альпинист основал свой собственный клуб Ryoho, она сразу перешла туда. Там девушка встретила наставника, с которым совершала восхождения последующие три года. Именно он вселил ей уверенность, что она может подняться на высоту 8000 метров и вести за собой женщин-партнеров. Его звали Yoko-o. О нем ходило много слухов: о его отшельническом образе жизни, выдающихся способностях скалолаза и несчастном случае из юности, в результате которого при штурме вершины погиб его товарищ.

Дзюнко с нетерпением ждала встречи с ним. Но сначала в качестве нового члена клуба она совершила восхождение на Юносаву вместе с другим коллегой-мужчиной Ядзимой. По возвращении девушка получила звонок от Yoko-o. Он предлагал совершить восхождение на Заднюю стену горы Ичинокура — предел альпинистских мечтаний Дзюнко того времени. Девушка терзалась сомнениями, но согласилась. В восхождении приняли участие она, Yoko-o и приглашенный им Ядзима. Из-за начавшегося ливня команда не достигла своей цели, но, как альпинистка, Дзюнко прошла проверку на прочность. С тех пор они с Yoko-o стали партнерами по восхождениям независимо от того, кто еще присоединялся к ним. Альпинистка никогда не была уверена в том, что для наиболее опытного коллеги было само собой разумеющимся работать в паре с новичком. Но она извлекла огромную пользу от их сотрудничества.

«Хотя Yoko-o никогда не давал мне подробных инструкций, со временем я научилась у него определенным навыкам и знаниям, таким как завязывание веревок, установка якорей и прокладка маршрутов. Я впитала от этого человека все, что связано с альпинизмом, и, как бы ни было приятно подниматься по новому маршруту, я осознала важность партнера по восхождению и то, какое огромное значение этот партнер оказывает на сам маршрут. Самое важное, чему я научилась у Yoko-o, — это осознавать всю полноту восхождения и ту радость, которую оно вызывает».

Из-за своего маленького роста и комплекции Дзюнко было тяжело успевать за напарником на подходах и подъемах. Но, тем не менее, Yoko-o предлагал помощь, когда напарница в ней нуждалась, и разделял лидерство на маршруте. По словам Дзюнко, уверенность Yoko-o в себе, умение принимать решения, чувство равновесия в горах, а также забота и сострадание по отношению к своему напарнику по восхождению вместе взятые создавали у нее чувство, что она сможет подняться с ним куда угодно. Девушка предполагала, что, возможно, его усилия по подтягиванию ее до своего уровня были связаны с разочарованием, которое Yoko-o испытывал, не имея напарника равного себе по способностям. Даже если это и было так, она ни о чем не догадывалась: напарник выглядел достаточно счастливым, чтобы сосредоточиться на восхождении именно с ней.

«Я думала, что это именно те отношения, о которых я мечтала. Я наслаждалась простотой путешествия в горы с партнером-мужчиной, но при этом не ожидала ничего другого. <…> Тот факт, что нас связывало глубокое доверие, а не романтика, в опасной обстановке, где ошибка могла стоить жизни, радовала меня».

Несмотря на наличие такого партнера по восхождениям и уже наработанный опыт в горах, Дзюнко иногда казалось, что другие мужчины-альпинисты оценивают ее, и их отношение говорит об одном: «В альпинизме нет места женщинам». Это была эпоха всего лишь нескольких женщин-альпинисток. Но для Дзюнко это не имело значения. Она настолько была увлечена альпинизмом, что ей претила мысль о том, что придется провести выходные не на горе.

До того, как восхождения целиком захватили девушку, приезд матери и брата из Михару был очень долгожданным и желанным событием для нее. Теперь же она, наоборот, молилась, чтобы родственники не приехали в выходные. По пути на вершину Дзюнко часто пыталась представить себе реакцию матери на ее восхождения. Она умалчивала о своих занятиях альпинизмом и той истинной цели, ради которой на самом деле оставалась в Токио. Ведь ее семья однозначно считала: «Легкий пеший туризм — это хорошо, но не зимние восхождения и скалолазание».

«Они и не подозревали, что именно те активности, которые моя семья хотела бы, чтобы я игнорировала, стали всем для меня. На мой взгляд, единственным выбором, который у меня был, было следовать своей любови к горам».

Женщина-партнерша по восхождениям

Девушка-напарница сама нашла Дзюнко. Однажды она позвонила той на работу и предложила вместе сходить на какой-нибудь маршрут. Ее звали Сасу. Она была выше ростом, более коренастой и подтянутой, много внимания уделяла мельчайшим деталям. Дзюнко была рада встретить человека, который разделял ее стремление к горам. Восхождение с женщиной-напарницей занимало больше времени, но, по словам Дзюнко, тем не менее она чувствовала себя более вознагражденной за это достижение. Ей казалось, что физически они равны, и это делало ее более счастливой.

Помимо того, что Сасу стала напарницей Дзюнко по восхождениям, она также стала ее самой близкой подругой. К сожалению, Сасу погибла в горах Танигава во время восхождения. Дзюнко в этот момент была дома в Михару на седьмой годовщине смерти своего отца. Гибель подруги она перенесла плохо.

«Смерть Сасу заставила меня осознать реальность того, что все, включая меня, рано или поздно умрут  и вернутся на землю. Я задумалась, жила ли я в полной мере той жизнью, которую хотела. Одновременно я почувствовала такое замешательство и разочарование, что мир вокруг меня мог продолжать жить своей повседневной жизнью, как обычно. Для меня было только одно решение: я должна была смириться с печалью и пустотой в своем сердце и снова начать восхождение».

Спутник жизни

«Каждый раз, когда Масанобу сообщал моей семье новость о том, что я достигла вершины такой важной горы, как Аннапурна или Эверест, мой брат от всего сердца благодарил его. “Это все благодаря тебе”, — говорил он. “Ей так повезло, что у нее есть ты”. Масанобу чуть не заплакал от радости, услышав слова моего брата. Оглядываясь назад, я понимаю, что замужество за Масанобу стало самым важным поворотным моментом в моей жизни».

Со своим будущим мужем, альпинистом Масанобу Табээм, Дзюнко познакомилась в 1964 году приблизительно в то же время, что и с Сасу. Они встретилась после Золотой недели* в горах Танигава. Оба со своими партнерами по альпинистским клубам планировали совершить восхождение на одну и ту же вершину. Несмотря на то, что это было воскресенье, на маршруте были они одни вчетвером. Масанобу и его напарник обогнали Дзюнко. Когда та добралась до вершины, Масанобу приветствовал ее импровизированным десертом из сорбета, приготовленного из снега и посыпанного адзуки (красной фасолью). Именно сладость этого «десерта» потом ассоциировалась у девушки со встречей со спутником жизни.

*Золотая неделя — в странах Восточной Азии так называют несколько праздничных дней, объединённых с выходными.

Потом Дзюнко и Масанобу пересеклись на горе Ичинокура, куда пошли в своих парах ради зимнего восхождения. Дзюнко и ее подруга Сасу намеревались совершить женскую зимнюю попытку прохождения по Центральному хребту, а Масанобу и его товарищ выбрали более сложный маршрут Cup Rock, куда до этого зимой ходили всего один раз. Обе пары достигли поставленных целей.

После этого Дзюнко сталкивалась с будущим мужем в разных местах и начала задумываться, не судьба ли это. Однажды в автобусе она предложила ему конфету, завернутую в oblaat — тонкую крахмальную пищевую бумагу, в которую также заворачивают порошкообразные лекарства для облегчения глотания. Мужчина поделился, что съел таких конфет много килограммов, пока четыре года в средней школе болел туберкулезом, прикованный к кровати. Дзюнко эта история поразила.

«Выслушав его историю, я была покорена его спокойным характером и деловитым подходом к делу. По мере того как я становилась более опытным альпинистом, я рисковала приобрести некоторую самонадеянность: возможно, я стала хуже относиться к тем, кто поднимался по более легким маршрутам, чем я. Но приятная манера поведения Масанобу, несмотря на сложные маршруты, на которые он был способен, помогала мне сдерживаться. В тот день в автобусе я научилась скромности».

Так как Дзюнко и Масанобу были членами разных альпинистских клубов, то не могли вместе совершать восхождения. Но однажды они все-таки наплевали на это правило.

«Однажды он сказал мне: “Maku-iwa на южной стороне гор Танигава великолепна в полном цвете”».

Дзюнко уже было 26 лет. Мать не скрывала своего разочарования тем, что дочь еще не была замужем. Она бы предпочла брак по договоренности, который был обычным делом для Японии того времени. Ее сестры именно так и вышли замуж, и казались вполне себе счастливыми. Дзюнко, со своей стороны, игнорировала любые приглашения на свадьбу от своих друзей, но в душе, конечно, задавалась вопросом, а готова ли она всю жизнь быть одна без мужа. Она пыталась представить себя традиционной японской женой, которая следует за мужем. Но эта идея ей не нравилась.

«Я пришла к выводу, что здоровый брак — это тот, который позволяет людям делать то, чего они иначе не смогли бы достичь в одиночку и, следовательно, обогащает жизнь обоих партнеров».

Естественно, мать не одобрила выбор дочери. Чтобы выйти замуж по любви, Дзюнко пришлось ждать два года, пока протест матери против ее выбора не начал понемногу ослабевать.